«Это всего лишь игрушка» – при виде рыдающей дочери или сына так
хочется призвать на помощь здравый смысл! Утешить, отвлечь,
развеселить. Но так можно добиться лишь обратного – обесценить детское
горе. Наша реакция объяснима: слезы ребенка вызывают чувства тревоги,
вины, ощущение, что надо срочно что-то предпринять. Мы не готовы
вынести его горе, потому что и себе редко позволяем горевать. И утешаем
его порой потому, что хотим избежать собственных переживаний.
Каждый из нас горюет над потерей того, что для него ценно. А ценность
всегда субъективна. Для других это старый, потрепанный мишка, а для
мальчика или девочки он друг, самый настоящий и, может быть, куда более
верный, чем его реальные друзья. Он так же дорог, как мама, потому что
делал все, что делала она: согревал, утешал, слушал, понимал, был
всегда рядом. И если предложить ребенку завтра же купить нового
медведя, он расстроится еще больше. А мы сами захотели бы поменять
лучшего друга на нового? Родителям может быть обидно, что ребенок так
сильно переживает из-за «какой-то» игрушки: будет ли он когда-нибудь
так же безутешно горевать о них самих? Но, позволяя ребенку плакать
сейчас, взрослые дают ему шанс научиться ценить, а не обесценивать,
чувствовать боль, а не делать вид, что все отлично, быть верным близким
людям. Поэтому лучшее, что в такой ситуации можно сделать, это дать
ребенку время выплеснуть свое горе, переживая вместе с ним. Поплакав,
он утешится и будет готов к тому новому, что преподнесет ему жизнь. К
тому же у него останется опыт горя, разделенного с близким человеком (а
не тотального одиночества в трудный момент), и память о том, что было
ему по-настоящему дорого».
|
